“Снайпер – это универсальный солдат, который вылезает из любого говна”, – командир “Призраков Бахмута”

Командир снайперской группы “Призраков Бахмута” с позывным “Призрак” (укр. – “Привид”) рассказал в интервью о том, как группа работает в городских условиях и в поле, что помогает снайперу выжить, есть ли в этом доля везения, и что необходимо понять каждому российскому солдату.

Сколько на сегодняшний момент ваша группа уничтожила врагов?

На данный момент уже подтверждены 553 человека. Эта цифра основывается на факте видеоподтверждения. Не подтвержденных с помощью видео – больше. Но мы можем говорить только о тех, которых снимаем. Тех, которых мы не снимаем, мы даже не подаем в отчет. Поэтому точное количество противника, которое уничтожила наша группа, я затрудняюсь назвать.

Что касается целей, которые мы уничтожали – это, в первую очередь, расчеты пулемета АГС, которые мешают нашим ребятам выполнять задачи, целенаправленно офицерский состав и контрснайперская работа. Это основные функции, которые мы на себя берем.

Можете назвать количество уничтоженных российских снайперов?

На сегодняшний день нашей группой было уничтожено 14 российских снайперов. Что касается офицерского состава, затрудняюсь ответить, их было достаточно много. В боевой суматохе очень сложно понять, где офицер. Но была пара очень весомых офицерских фигур, потому что после их уничтожения было много “шороха” на позициях врага. В любом случае, ликвидировано значительное количество офицерского состава. Контрнаступление движется дальше, и мы работаем.

Как для вас изменился театр боевых действий за последние полгода?

Это война. Картинка, в любом случае, отличается. Если мы возьмем более ранний процесс нашей работы, то мы работали непосредственно в самом городе, дистанции до врага были, примерно, от 75 до 800 метров. Там было легче работать, потому что не было по нам настолько интенсивной работы артиллерии. Работали танки, “саушки”, но без “арты”. А сейчас дистанция между нами и врагом увеличилась от 800 м до 2-3 км, и в это же время более интенсивно работает артиллерия.

Для снайперов, как и для пехоты, это сложнее – дольше нужно выходить на позицию и дольше выбирать место для работы. И если общую картинку взять, то в городских боях было немножко легче. Там были свои нюансы, но сейчас – сложнее. Мы справляемся, потому что человек – уникальный организм, а снайпер – это унисексуальный организм, который пристраивается к любым условиям и готов выполнять задачи в любом ландшафте и при любой погоде.

Охотятся ли за вами вражеские снайперы?

Охота всегда за нами велась. Очень много было моментов, когда нас искали по радиоперехватам. Вычисляли, где мы находимся. Были периоды, когда вычисляли с точностью до метра. Но есть один маленький момент: мы очень мобильные и вовремя уходили с позиций.

Еще когда мы были в Бахмуте, это был март месяц, то ходили слухи, что за нас давали 10 миллионов рублей. Не знаю, насколько это правда, но сам факт.

К сожалению для россиян, все попытки были сведены к нулю. 14 снайперов пытались нас поймать, но не смогли этогго сделать. На данный момент группа “Привид Бахмута” не имеет потерь. Полный состав, который был, когда мы сюда заехали 7 февраля. По сегодняшний день все живы и здоровы. Было ранение у меня и еще у одного моего бойца. Сейчас все в строю и все работают.

Все уничтоженные противники у нас записаны на тепловые прицелы. Когда велась контрснайперская охота, есть видео совсем другое, чем то, где мы работаем по пехоте, либо офицерам. Видео снималось на протяжении 12-20 часов, и с той стороны тоже были специалисты…

Для всегда нас важна правильная оценка противника, потому что, если ты его недооценишь, ты проиграешь. На сегодня так случилось и получилось, что мы выиграли. Везение ли это? Если мы живы до сих пор, значит, делаем благородное дело и Бог нас поддерживает. А что касается российских солдат – снайперов и офицеров – они пришли к нам, на нашу землю, и в этой земле они останутся.

Вы вспомнили о везении. Расскажите, сопутствует ли оно при выполнении боевых задач?

Возле меня в трех метрах разорвалась 82-я мина. Я получил семь осколков по ногам и при этом остался жив. Как вы думаете, это везение, или просто дело случая? Таких ситуаций очень много. Неоднократно нам прямым попаданием приходили заряды РПГ по машинам, и все ребята оставались живы, но с контузией. При работе в Бахмуте в соседние квартиры прилетало из танков. Ребят там тоже контузило, но они остались живы.

Удар РПГ пришелся по “Хаммеру”?

Нет, мы с моим пулеметчиком “Кабаном” вдвоем ехали на “Ниве”. Почему повезло? Ударило в левую переднюю фару. Там колесо “запаска” лежит, и все осколки пришлись в него. Остались живы, выбило лобовое стекло. Машина доехала, после этого остановилась и больше не заводилась.

Расскажите о вашем взаимодействии с другими подразделениями ВСУ.

Нас вызывают для подавления пулеметных точек противника, которые могут остановить нашу пехоту в период штурма. На данный момент мы получили новые винтовки достаточно большого калибра, которые работают до 4 км. С помощью этих винтовок и Barrett 50-го калибра мы нормально уничтожали расчеты ПТУРов.

Наша задача – поддержка. Когда идет штурм, мы его поддерживаем до определенного момента. Когда наши ребята заходят на вражеские позиции, мы свою работу прекращаем.

Какие еще у вас есть приоритетные цели?

Касательно офицерского состава, есть ротационные периоды и есть офицеры, которые в эти периоды заводят личный состав. Есть проверяющие, которых мы ожидаем. Их приходится уничтожать на дальней дистанции, потому что, как правило, они не подъезжают на переднюю линию обороны. Также очень важны для нас корректировщики, которые корректируют артиллерию.

Когда основная работа выполнена, все, что попадает в поле зрения наших оптических прицелов, мы уничтожаем. Это либо пехотинец, либо заблудшая душа какая-то, которая где-то потерялась, либо “писающий мальчик”…

Наши бойцы лежат 12 часов, и за это время кто-то выходит.

Где сложнее снайперам воевать: в городе или в поле?

Мы, в первую очередь, солдаты и выполняем приказы. Был период, когда поставили задачу работать в Бахмуте, завтра будет период – поедем в Авдеевку или еще куда-то. Мы не привязываемся к месту.

В городских условиях легче одно – ты находишься в зданиях, которые имеют стены, чтобы прикрывать немного. В полевых условиях сложнее, потому что ты на открытой местности, и здесь уже приходится сильнее маскироваться. Каждая местность, место и ситуация по-своему опасны и по-своему интересны для работы снайперов. Прежде всего, снайпер – это универсальный солдат, который вылезает из любого говна.

Почему мы до сих пор живы? Десять месяцев было потрачено на то, чтобы научить бойцов выживанию. Они выживали в любых условиях и, как вы видите, результат есть. Мы и дальше будем стараться работать без потерь.

Ваши результаты уже привлекли внимание западной прессы. Не предлагали ли вам западные партнеры Украины тестировать новые образцы снайперского оружия?

До определенного момента мы были засекреченным подразделением. О нас мало кто знал. На данный момент нас немножко раскрыли, но не по нашему желанию у нас появилась медийность. Начали легенды всякие ходить. Пришлось командованию объяснять, откуда и почему…

У нас достаточно всего для выполнения боевых задач. Я не вижу пока нужды в тестировании нового оборудования. Если бы кардинально была проблема и нам чего-то не хватало, возможно, нам бы и помогали. Но мы ничего не просим. На данный момент ВСУ снабжают нас всем, что необходимо для выполнения боевых задач. А для комфортного выполнения боевых задач помогают друзья, волонтеры.

Если бы вы могли обратиться к врагам, что бы им сказали?

Могу сказать всем солдатам российской армии, которые пришли сюда:

Ребята, пока вы живы, пока не поздно, собирайтесь, уходите обратно. Правда за теми, кто сражается за свою землю. Мы за свою землю сражаемся. Во избежание непредвиденных эксцессов, лучше разворачивайтесь и уходите домой”.

Какие ваши прогнозы на следующий год? Не думаете над созданием еще несколько таких снайперских групп, как “Привид Бахмута”?

Хотелось бы, чтобы война закончилась. Мы заезжали сюда на месяц, выполнить определенные боевые задачи и уехать, но, как видите, месяц превратился в девять месяцев. У каждого есть семьи, каждый хочет быть дома, и чтобы в стране были спокойствие и порядок.

Чтобы высококачественно подготовить группу, нужно потратить около 10 месяцев. Это проблема, так как на данный момент такого количества времени нет ни у кого. Нам повезло. Мне дали такую возможность – ребята готовились почти 11 месяцев. По результату вы видите, что есть нормальная позитивная тенденция. Надо просто, чтобы закончилась война. И не нужны будут такие группы.